[doctornig]

Кое что в этой теме, мне напоминает бессмертного Дюма...

Скрытый текст

— Очевидно, — начал Арамис, — я отдаю подабающее красотам таковой темы, но в то же время сознаюсь, что считаю ее непосильной. Я избрал другой текст. Скажите, милый Д'Артаньян, нравится ли он вам: «Non inutile est desiderium in oblatione», другими словами: «Некоторое сожаление приличествует тому, кто приносит жертву господу».

— Остановитесь! — воскликнул иезуит. — Остановитесь, этот текст граничит с ложью! Практически такое же положение имеется в «Augustinus», книжке ересиарха Янсения, которая в какой-то момент будет сожжена рукою палача. Берегитесь, мой молодой друг, вы близки к лжеучению! Вы сгубите себя, мой молодой друг!

— Вы сгубите себя, — повторил кюре, горестно качая головой.

— Вы затронули тот несчастный вопрос о свободе воли, который является дьявольским соблазном. Вы впритирку подошли к лжи пелагианцев и полупелагианцев.

— Но, преподобный отец… — начал было Арамис, немного удивленный градом сыпавшихся на него аргументов.

— Как вы докажете, — оборвал его иезуит, — что должно сожалеть о мире, когда приносишь себя в жертву господу? Выслушайте такую проблему: бог есть бог, а мир есть бес. Сожалеть о мире — означает сожалеть о дьяволе; таково мое заключение.

— Также и мое, — произнес кюре.

— Помилосердствуйте! — снова заговорил Арамис.

— Desideras diabolum, несчастный! — воскликнул иезуит.

— Он сожалеет о дьяволе! О мой молодой друг, не сожалейте о дьяволе, умоляю вас об этом! — простонал кюре.

[свернуть]

Д'Артаньян ощущал, что тупеет; ему казалось, что он находится в доме для сумасшедших и что на данный момент он тоже сойдет с разума, как уже сошли те, которые находились перед ним. Но он обязан был молчать, потому что совсем не осознавал, о чем речь идет.