- Да грех! - говорит робко покровская девушка сухой и востроглазой бабе, которая ей что-то нашептывает, притаившись за окном, чтобы не видали родители.
- Кому грех-то? Кому?
- Известно, мне...
- Тебе! Дура! Купцу грех - так. С него на том свете взыщут... Это верно, а не с тебя... На тебе греха нет; ежели б ты купца покупала, так тогда ты в грехе...
Девушка улыбается.
- А то чьи деньги-то? Кто деньги-то дает? Купец! Он, стало быть, тебя погубляет и за это ответит...
Но чтобы убедить девушку окончательно, к концу длинного монолога старая ведьма приберегает такой аргумент:
- Что тебе-то? Часок побывала - да назад... Нешто он тут на веки веков? Он сел на пароход - и был таков, а у тебя, глядишь, целое приданое в руках, чистые денежки...
- А Вася?
- Ах, дура, дура! У тебя с Васей любовь, а с купцом что?.. Бери деньги - да прочь, любовь при тебе и останется...
И глядишь, в дрянной и дымный номеришко, где мимоездом остановились приехавшие на пароходе деньги в виде пьяного купца, отправляющегося по делам дальше с тем же пароходом, входит ведьма и говорит:
- Готово-с!..
А за ней девушка... Входит она и, по старой памяти, крестится на образ...
С непривычки случались большие беды... Одну такую несчастную, с деньгами в кармане ситцевого платьишка, нашли наутро в реке, у берега, и узнали, что утопилась... Но понемногу все пошло лучше, и покровцы стали входить во вкус нового времени, пришедшего к ним. Стали продавать все, за что платят, и не разговаривали.
[свернуть]